Если интересно перечисление регалий Романа Богословского – просто зайдите в Википедию. Мне было интересно узнать нечто большее. Подтвердить, или опровергнуть некоторые слухи, ответить на волновавшие меня вопросы. Про братьев-масонов, жён, писательские мордобои, взаимосвязь между сливами и смертью, мёртвых рок-звёзд. О том, почему дети лучше понимают смеховую культуру, чем взрослые. Про политику, наконец. Встретились – поговорили.

Мне иногда кажется, что ты бы при любой действительности выжил, чувствовал себя хорошо. При диктатуре, при хаосе, при развитом социализме, при конституционной монархии, при парламентской демократии. Увлечение постмодернизмом помогает тебе воспринимать иронично окружающую действительность, в том числе и себя?

Знаешь, я часто думаю о восьмидесятых, о времени, когда многое запрещали. Например, русский рок. Но вот какая штука: именно тогда в этом явлении и был сок, была жизнь. К року был интерес. Сейчас его почти нет,. Хотя все разрешено. Вывод: для того, чтобы явление вызывало настоящий интерес, его нужно гнать и запрещать. Система так работает. Все запретное сразу становится интересным. Что касается постмодернизма – он тут совсем не причем. Ироничное отношение к действительности имеет более древние корни.

Тогда поподробнее про ироничное отношение к действительности с древними корнями, если можно.

Я имел в виду то, что рождение постмодернизма – это в лучшем случае начало второй половины 20-го века, а ирония родилась вместе с человеком. Как интуиция, чувства, эмоции.

Ты можешь как-то описать свои политические взгляды? Есть ли какая-то константа, базис, ценности, которые ты считаешь ведущими?

Я абсолютно точно уверен, что сейчас стране сильно помог бы левый поворот. Но эту идею нужно очистить от всякой ерунды и пошлости. Пора прекратить говорить о сталинских репрессиях, о безбожии, о том, что «Ленин – маньяк» и так далее. Левое движение просто нужно перезагрузить. Придать ему удобный и современный вид. Без газет вроде «Заветы Ильича». Нужны другие лица. Философ Мишель Фуко, тот же Моррисон, режиссер Пазолини – вот это настоящие социалисты, с модным таким оттенком. Красным флагом, серпом и молотом, сегодня никого не привлечь.

Мне очень симпатична фигура Сергея Удальцова. Вот он такой и есть – новый левый, интересный, умный, харизматичный. Но и имперские амбиции мне тоже не чужды. Я поддерживаю внешнюю политику Путина, так что я и правый тоже. Но не правый либерал, не либерал-консерватор, а социал-консерватор. Вообще, политические взгляды, штука тонкая. Они могут меняться. Более того – должны меняться. Чтобы создать экономическое или политическое чудо, нужно брать отовсюду по чуть-чуть. Помнишь, Глеб Самойлов пел: «Где поднажать? Где повернуть? Надо найти правильный путь». Еще мне симпатичен Дугин. Я верю в его «Четвертую политическую теорию». Это пока открытый вопрос – тем он мне и нравится. Политика будущего может быть начинена чем угодно. Лишь бы это несло в себе благо. Как хайдеггеровский «дазайн». Он все и в то же время ничего. Его надо наполнять. Работать каждому из нас. Никто не должен остаться в стороне.

Твои религиозные поиски. Мне иногда кажется, что это как с политикой у Лимонова. Лихорадочный поиск нового яркого опыта, складывающегося в лукошко художника. Но только не (бесполезный) поиск смысла жизни.

Самые плодотворные религиозные поиски – это отказ от поисков. Сброс потенциала важности. Возвращение к нулевой отметке. Когда ты в этом смысле пуст – все само находит тебя. Ты замечал, люди, которые мнят, что много понимают в религии – они такие напыщенные, неприятные? Те же, кто находятся в нулевой отметке – всегда приятны и интересны. Евгений Головин, Ошо, исихасты-пустынники.

Однажды твои поиски привели тебя к масонам, и там ты пробыл несколько лет. Менялась ли мотивация и отношение к этому, как его назвать, движению, когда ты туда только собрался, когда там был и когда оттуда ушел?

Нет, ничего особенно не менялось. Перед тем, как я попал в орден, я уже хорошо понимал, что это такое. Но пришел момент, когда мне стало в масонстве неинтересно. Я просто понял, как оно устроено. Там много хорошего, можно получить массу полезных знаний и опыта. Но много и напускного, торжественного. Все эти фартуки, мечи, церемонии – вот это все мне очень не нравится. Но, то романтичное время, когда я был братом-каменщиком, я вспоминаю с позитивом. Это хороший опыт.

Можешь поподробнее про то, как ты был в масонах. Это же дико интересно, а интервьюеры редко про это спрашивают. Ну, просто, как мне кажется, у нас не так много писателей, кто состоял в масонах. Или это не так?

Я не знаю ни одного. Хотя сейчас, может, и есть. В нынешнем масонстве не осталось никаких тайн. Все открыто. Ритуалы напечатаны в книгах и на сайтах. При желании можно найти практически все. Что касается интервьюеров, ты права, о масонстве меня спросили лишь однажды – это была журналист “Литературной России” Наталья Шунина. Статья называется “Введение в богословщину”, можешь почитать.

Поддерживаешь ли сейчас общение с кем-то из масонства?

Фактически нет. Как-то нет общих тем, общих дел тоже нет. Изредка лайкаем друг друга в Facebook.

Ты говорил недавно, что читал биографию Моррисона. Что она может тебе, 37-летнему дать? Что 60-е с их иллюзиями могут дать человеку, неизбежно становящемуся циничнее с опытом и возрастом?

Я стараюсь от чрезмерной циничности держаться подальше. Есть один способ – осознанность. Гнев, цинизм, сарказм, печаль не должны захватывать человека всецело. Лучше смотреть на все эти явления со стороны. Выбирать, что приблизить к себе, а что отвергнуть. Как на экране монитора. Так вот – на кнопку «цинизм» я никогда не нажимаю. Она мне ни к чему. Цинизм – удел закомплексованых неудачников. Далее. Шестидесятые были благословенным временем. Они дали миру столько замечательной музыки, что в ближайшие лет 150 культура еще не сможет это наследие переработать. Более того, я считаю, что сейчас музыкальный коллапс вызван именно тем, что нам как бы говорят свыше – сначала прожуйте как следует шестидесятые. И только потом получите что-то принципиально новое. Не отвергайте божественные дары. Именно поэтому сегодня такая музыкальная деградация наблюдается. Это месть за невнимание к шестидесятым.

Вот ты наверняка смотрел много байопиков про музыкантов. В твоем романе «Зачем ты пришла» есть даже конфликт главного героя с женой. он разворачивается во время просмотра «The Doors» Оливера Стоуна. Вот не кажется ли тебе, что это очень ограниченный жанр? Почти всегда сценарий написан по логике: «Стал звездой, страдал, бухал, чуть не помер, записал великий альбом и помер». Есть, конечно, эксперименты типа «Тебя здесь никогда не было» про Дилана. Но там, по-моему, слишком формальный эксперимент.

Все дело в том, что это все равно интересно. Да, об одном и том же, да, наркота и выпивка, да, ранняя смерть того или иного персонажа, звездного героя. Но это все равно интересно. Просто потому, что зритель, таким образом, подавляет страх смерти в себе. Каждый раз, просматривая смерть на экране, мы становимся как бы дальше от своей собственной смерти. Именно эта химера и делает подобные картины столь популярными.

Твоя-то жизнь на что больше похожа? на King Сrimson, или на Black Sabbath? Или свой вариант назови.

Моя жизнь то Cannibal Corpse, то «Ласковый май». Все очень по-разному. В простую формулу – так или эдак – не уложить.

Вот, кстати, ты о «Секторе газа» говоришь, что группа хорошая. Но не кажется ли тебе, что она может быть вредной для подростков. Сам его много слушал тогда. Они сублимируют либидо и мортидо, но в достаточно сниженной форме. Школьник ещё понятия не имеет о смеховой культуре, поэтому не может воспринять это культурологически. Получается, что это оборачивается фаст-фудом.Тем более обёртка музыкальная легкоусвояемая.

Я вспоминаю себя, когда впервые услышал их. Это был шок, иначе не скажешь. Многих слов, которые содержатся в песнях, я вообще тогда не знал. Но ничего страшного не случилось. Это был просто запретный плод, который сладок. Если следовать твоей логике, то и фильмы ужасов – это плохо и страшно, и жить вообще страшно. А то, что ребенок не имеет понятия о смеховой культуре – я не соглашусь с этим. Ребенок, подросток гораздо лучше взрослого все понимает и чувствует. Опять же – о себе: у меня не было даже намека относиться к песням Хоя серьезно. Я прекрасно понимал, что это все фарс, смех, стёб. Это настоящая русская народная музыка. Это просто гениально. он заимствовал многое из западных коллективов, таких как Slade или Queen, но как органично он все переработал в русскую народную музыку. Поистине народную.

Что касается смеха – ты часто смеешься?

Почти все время. Даже если рот мой закрыт, а лицо – серьезно, я смеюсь. Смех – это не всегда только внешние проявления смеха. А есть еще смех сквозь слезы. К примеру, слезы видны, а смех – нет. Или смех виден, а слезы – нет. Разные варианты. Но это не значит, что его в принципе нет, внутри, как особого явления, если смеха не видно. Смех – понятие более глубокое, чем обычно считают.

Я правильно понимаю, что ты такой маньяк, что от процесса получаешь удовольствия не меньше, а то и больше, чем от результата? Это и жизни касается – тебя. Интересует тайна смерти, но это все больше, чтобы вкуснее жизнь было проглатывать, типа острая приправа?

Это умение я получил совсем недавно, и очень доволен. Никогда ранее я не получал удовольствия от процесса. Только от результата. А это – неверно. Самый кайф как раз заключается в процессе создания чего-либо. Результат – это уже следствие. Что касается смерти – мне кажется, в ней нет никакой тайны. Ее самой как таковой нет. Не помню, кто из мудрых сказал – когда вы живы, ее нет, когда она есть, вас уже нет. Это не тайна, а тоже процесс.

Расставь эти составляющие в приоритетном для тебя порядке: философия, политика, религия, музыка, секс, литература, отцовство? Или составь из этих сфер жизни аккорды, как из нот. Ты же музыкант. Нужны ли еще ноты, чтобы симфония твоей жизни звучала полноценнее?

Это все для меня в едином клубке. Не по порядку, а все сразу. Все одинаково важно, интересно. Все это часть многообразия жизни, ее ткань. Такой причудливый персидский ковер. Всегда тот же самый, но в тоже время всегда новый.

У тебя бывают моменты, когда твоя непоколебимая уверенность в себе трещит по швам? И ты снова себя чувствуешь, как герой «Трубача», когда тот заперся от всех, и ел макароны с томатной пастой?

Раньше бывало, сейчас уже нет. Я сбросил эту старую кожу. Моя уверенность в себе – она дипломатична и органична. Бывают, знаешь, наглые люди. Я не такой. Моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Я никому не мешаю, это главное. Просто делаю свое дело. Методично и четко.

В чем твоя сила – в уверенности, или в неуверенности? Эдуард Лимонов где-то говорил, что если бы не комплексы, он бы никем не стал.

Ни в том и ни в другом. Моя сила в том, что я понимаю свое предназначение. Знаю, что надо делать. Ясно вижу цель и путь к ее достижению.

У Маркеса был такой яркий эпизод в жизни. Он попал, что называется «в поток». Начал писать «Сто лет одиночества». Для этого уволился с работы (в газете какой-то книжным обозревателем был). И писал ее столько, сколько она писалась. Продали стиральную машинку, утюг, другую технику. Жена спрашивает: «Милый, это точно будет великая книга? А то как-то… утюг, стиралка, блин…». Он кивает: «Ага». Вот ты можешь представить в себе: а) Такую уверенность; б) себя в такой ситуации, что можешь все бросить ради «великого романа», который тебе голос внутренний нашептал?

У меня немного по-другому все построено. Для написания книг не нужно ничего бросать, а, напротив, нужно окунаться в жизнь и все ее проявления как можно глубже. Если ты не знаешь жизни, какой же ты писатель? У нас часто на режиссеров типа Серебреникова или Звягинцева говорят – они не знают провинциальной жизни, поэтому снимают фильмы о ней плохо. Это действительно не лишено смысла. Посмотрите фильмы Юрия Быкова – они же дышат. Они живые, потому что он все это видел изнутри, он рязанский мужик. Писатель не должен закрываться от мира. Если, конечно, ему не 80 лет, и он уже все прошел. Я еще совсем молод в литературном смысле. Поэтому бросать мирские дела не намерен, мне нужен опыт. О том, какие именно книги я пишу, великие или нет, не мне рассуждать. Вот помру – тогда рассудят.

Помню, случился конфликт. Беседин представлял в Питере, кажется, «Дневник русского украинца», и с кем-то из писателей у него случилась драка. А потом он приезжал примерно в те же дни в Липецк. Он и Елизаров. И У Михаила зачесались кулаки, когда он увидел Беседина. А ты тогда повел себя миротворчески, попросил без рукоприкладства обойтись. Скажи, у тебя такое часто бывает, что люди, ну писатели, с которыми ты нормально общаешься, друг друга на дух не переваривают?

Да, такой случай был. В Питере демарш против Платона устроил писатель Валерий Айрапетян. И Миша Елизаров, позвонив ему, выяснил, что сила уже была применена, больше незачем. У меня такое постоянно. Меня преследует эта тема всю жизнь. Многие, с кем я дружу, друг другу враги. Это касается и известных людей, и просто друзей. Ранее на меня за это обижалась то одна. то вторая сторона. Но я всегда четко обозначаю свою позицию: я не буду враждовать с тем, с кем не ссорился, против кого ничего не имею. Я в принципе нахожу всякую вражду – несуразной глупостью. Все вопросы всегда можно решить, обсудить, дипломатично и обстоятельно. Действительно враждовать можно только в случае военного конфликта, если обидели твоих близких – и так далее.

Какие у тебя сейчас, кстати, отношения с Бесединым и Елизаровым? Есть ли писатели, или еще кто из творческой, медийной среды, с кем ты в контрах? Часто ли возникают конфликты на той же политической почве?

С Елизаровым общаемся редко, как-то нет общих тем. Но я как считал его одним из своих литературных учителей, так и продолжаю считать. Это теперь так навсегда. Что касается Беседина – да, мы крепко с ним дружили. Но человек оказался не совсем порядочный. У него позиция – все только себе, все только для себя. Вот ты ему все вынь и выложи, а он в ответ угостит тебя сигареткой. На рынке СМИ Платон всех уже утомил, чего греха таить. Даже те люди, которые в глаза с ним общаются более или менее, за глаза просто плюются. В общем, это такой… Березовский от литературы и журналистики. Он ненадолго. Не волнуйся.

Ладно, с Бесединым понятно, давай про Савенко. Недавно в «Учительской газете» выходило большое интервью с Лимоновым. Он там критически отзывался о Прилепине. Говорил, что тот слишком полюбил президента, что нужно держать все-таки дистанцию. Ты-то сам что думаешь?

Странные вещи говорил в «Учительской газете» Эдуард Вениаминович. Позиции Захара и Лимонова в отношении к действующему президенту очень близки. Особенно, что касается внешней политики. Оба ранее были к Путину в оппозиции. Но постепенно повернулись к нему лицом. Тут и Крым помог, и яркая консервативная точка зрения Путина. Патриотами и Лимонов, и Прилепин были всегда. Так же как всегда оба понимали губительность следования по пути либеральных реформ. А новой точкой отсчета стал, безусловно, Крым. Крым и несостоятельность оппозиционеров. Прилепин сказал мне недавно о Навальном: «Леша хороший парень, но он из какой-то другой страны». Так и есть. Они не понимают России, не любят ее, фыркают на нее. Оголтелый собчакизм. Они хотят сделать тут карьеру, как в Европе. Здесь так не получится. У нас нельзя просто сделать себе хипстерский чуб, надеть приталенную рубашечку – и думать, что за одно это тебе поверят. Особенно, когда и верить-то нечему. Позиция шаткая, хлипкая, непродуманная. Программы никакой нет.

Давай еще раз о вечном что ли. Император и философ Марк Аврелий говорил так о жизни: «Итак, проведи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая слива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее древу». Он же говорил, что совершенно не важно, какова была продолжительность жизни – 20, 30, 45, 60, 90. Любой пройденный жизненный путь самодостаточен и включает в себя все, что нужно. По этой логике и Ян Кертис, и Лев Толстой прожили равновеликие жизни. Что думаешь об этом? И как тебе отношение к жизни как к созревшей сливе? Или ты думаешь, что из сливы провидение замутит сливянку?

Я уверен, что всякая отдельная продолжительность жизни – это часть замысла Бога о человеке. В этой связи теория реинкарнации не кажется такой уж маловероятной. Уверен, что Христос о реинкарнации знал. Просто он был настолько человеколюбив, что хотел спасти каждую душу за одну жизнь. Какой прок жить тысячу жизней, пока ты придешь к медитации, просветлению, созерцанию? Христос предложил другую систему. Он революционер в этом смысле – поработать над собой так интенсивно, что решить все эти вопросы с грехами за одну жизнь. Экстерн. Прокачка. Что касается слив – мне больше по душе соус ткемали.

Ткемали – это романтично. Твоя книга «Зачем ты пришла», толкает журналистов на то, чтобы задавать тебе вопросы на тему отношений. Скажи, вот этот опыт. Ты был дважды женат. Он как-то помогает «делать работу над ошибками», не повторять каких-то косяков? Или каждый раз в отношениях все заново? В смысле – влюбился, и снова методом проб и ошибок, как в первый раз.

Нет, каждые новые отношения – это как взятие новой высоты. Ты не можешь попасть на самый пик горы, пока не прошел ее от начала. Каждый шаг – это уникальный опыт, который пригождается на новом этапе. Это накопление. Все люди хоть и разные, женщинам, по сути, нужно одно и то же. Все сводится к простым вещам – вниманию, уважению, к чувству сильного плеча и т.д. В этом все женщины очень похожи друг на друга. Поэтому и опыт, приобретенный ранее, всегда пригождается в новых отношениях.

Общаешься ли с бывшими женами?

С бывшими женами общаюсь. В основном, по вопросам, связанным с дочерьми. Общение на другие темы не очень складывается. Оно ни к чему. Это лишнее. У меня есть рад серьезных вопросов к обеим. Они не хотят решать эти вопросы – поэтому общение сведено к минимуму.

В конце концов-то что: Мир или война? Любовь или смерть?

Как во все времена – все это вместе. Как целое яблоко. Нельзя ломать целое на дольки, на части. Бытие – это не мандарин. Не нужно делать выбор там, где он не предполагается. Бери весь мир целиком. В охапку. Он отдан весь во владение человеку.