Мария Воронова – профессиональная певица, заслуженная артистка России. С 2007 года Воронова ведет сольную музыкальную деятельность и по сей день регулярно радует слушателей новыми песнями. Кроме того, в её послужном списке выступления на главных сценах России и Европы, а также сотрудничество с ведущими симфоническими оркестрами. Мы поговорили с Марией о начале творческого пути, музыке, гастролях, профессии артиста и семейных новогодних традициях.

Мария, давайте начнем издалека и поговорим о юности. С чего началось ваше увлечение музыкой?

Все просто: папа за руку меня отвел в музыкальную школу. Каким-то неведомым образом он познакомился с преподавательницей музыкальной школы, а потом познакомил меня, кажется, это было в автобусе. И когда пришло время начинать занятия, папа строго спросил: «Ты готова заниматься музыкой?». Я не задумываясь ответила: «Конечно, папочка, ведь у меня будет пианино». Надо сказать, что тогда мы жили на седьмом этаже, и затащить туда пианино было отдельной задачей. В общем, так и решилась моя судьба. Я очень благодарна моей учительнице Олешкевич Людмиле Васильевне, ведь то, что есть у меня сейчас, – это не только природа, но и огромное влияние её работы и наших занятий.

Какая музыка звучала дома в детстве? И повлияла ли она на ваш вкус?

Вполне классический набор, как у всех: Антонов, Буйнов, Ирина Понаровская, даже Высоцкий. Помню плакаты – Алла Пугачева, София Ротару. Но это все вообще никак не повлияло, просто воспоминания. Осознанно я начала слушать музыку позже, причем совсем другую – Уитни Хьюстон, Тони Брэкстон, Селин Дион. Для меня особенно важна мелодичность.

Помните, когда впервые вышли на сцену?

Конечно! Четвертый класс детской музыкальной школы. Меня сделали солисткой хора в местном Доме культуры энергетиков. Аркадий Максимович, директор музыкальной школы, сказал: «Ничего не знаю, будешь петь». Уже не помню, что исполняла, но помню, что прямо на сцене зачем-то подошла к дирижеру, а он меня отпихнул и шикнул: «Встань обратно, мы на сцене. Подойдешь потом». Так все и началось.

Какие были эмоции?

Волновалась ужасно, руки вспотели, собственно, это я и хотела сообщить дирижеру (улыбается). Волнение не проходит до сих пор. Всегда как в первый раз. Когда выходишь на сцену, все время какие-то новые эмоции, все новое. А как робот я не умею.

Когда вы смогли сказать себе: «Я профессионал»?

Не знаю, все приходит с годами, с опытом. Когда уже прошел определенную школу. Знаете, когда дети выступают, они часто поют что-то легкое, современное или русские народные, например, а спеть оперную арию – это другая задача. И вот когда берешься за такой масштаб, за произведения, пережившие несколько столетий, тогда наравне с некоторой неловкостью появляется ощущение профессионализма, и ты начинаешь нести с достоинством свое умение, свои возможности, чтобы дарить людям красивую сложную музыку.

Какие жанры, помимо классической музыки, вы любите?

Сложно сказать… Просто, бывает, заедает какая-то песня… Мне всегда очень нравилась мелодичность, профессионализм: Мэрайя Кэри, Уитни Хьюстон – в общем, где ноты повыше. Из совсем современных нравится Джастин Тимберлейк, а раньше – Backstreet Boys. Кроме того, я часто слушаю современные композиции без голоса, в инструментальной аранжировке.

Вернемся к вашему творчеству: кому оно адресовано?

Кто хочет слушать, тот слушает. Я не могу как-то конкретно определить аудиторию, но, с другой стороны, нельзя, выйдя – условно – на Кремлевскую сцену, сказать «кому неинтересно, вы не слушайте». Всегда хочется заинтересовать.
Я пытаюсь донести, что есть любовь, добро, какие-то эмоции, переживания, и все это донести не только в тексте, но и передать голосом, музыкой. Я обращаюсь к людям, которые слушали песни Магомаева, Пахмутовой, тексты Дементьева, Рождественского или Шаинского, которого я вообще считаю гением музыки. Я вообще за добро в музыке и хотела бы, чтобы мои песни воспринимались как добрые послания, а кто именно их послушает – не очень важно, я рада всем.

Для вас быть на сцене – это дело всей жизни?

Дело всей жизни – это моя семья, мои дети. Только одинокие артисты могут говорить, мол, «без сцены жить не могу». Я смогла бы, но все-таки хочется сделать мир прекраснее и, если получится, оставить какую-то частичку себя для будущего, помимо семьи и детей. Конечно, сцена – это не только работа, но и переоценивать не надо.

У вас есть какие-то глобальные замыслы, которые бы вы хотели реализовать вне сцены?

Для семьи или для себя?
Пока просто очень хочу отдохнуть где-нибудь в теплых краях, а все остальное никуда не денется. И хотела бы еще ребенка – дочку.

Каким должен быть идеальный артист?

Идеальных не бывает. Все мы люди, понятное дело. Знаете как, бывает картинка идеального артиста есть, а в жизни – человек так себе. И как с этим мириться? На сцену выходит один человек, ты его глазами воспринимаешь определенным образом, а в жизни к нему подходишь, и весь этот образ рушится. Было бы идеально, если бы артисты, как раньше, записывались один раз на студии под оркестр – как спел, так и спел. А сейчас некоторые артисты очень избалованы – не хотят работать.

Как вы считаете, артист может петь под фонограмму или допустим только живой звук?

Вообще, если ты артист, ты должен петь вживую, потому что именно так передается энергия. И даже ошибки в таком случае простительны: сорвался, пропустил что-то – бывает, зато ты отдаешь себя и пытаешься донести правду. Это и есть настоящая работа с душой, с эмоциями, с живыми музыкантами. Только так.

Вы часто выступаете. Как удается держать ритм?

Хочешь жить – умей вертеться (смеется). Хочешь быть звездой? Будь готов работать. У меня любимый пример – это врачи, они работают сутками, спасают жизни, часто без выходных. То же самое и в любой работе: сколько народу выпускается из театральных и музыкальных училищ, постоянная конкуренция. А побеждают те, кто действительно готов отдавать всего себя.

Какие гастроли вам больше всего запомнилась?

Пожалуй, Австрия. Моя первая поездка. Был фестиваль «Каринтийское лето», и я должна была выступать с большим симфоническим оркестром. Конечно, это довольно воодушевляюще, в странах Европы любят и ценят классическую музыку, там находятся истоки – Моцарт, Бах, Шуберт. Многие люди в Австрии (особенно, в Каринтии) с молоком матери впитывают классическую музыку, небезосновательно считая, что она целебная. Тогда все прошло с оглушительным успехом, мне предложили несколько больших контрактов, но жизнь сложилась иначе.

Что для вас музыка?

В принципе – жизнь, сколько я себя помню, меня всегда сопровождала музыка. Что делает человек, когда ему плохо? Включает любимую песню. С друзьями, с семьей, в путешествиях мы слушаем музыку, в природе всюду – музыка. Поэтому музыка – это жизнь.

Скоро Новый год. Как вы его обычно отмечаете?

Чудесно, как, думаю, и многие! Правда, пышных столов не накрываю, всю Москву не зову.
Есть одна добрая семейная традиция – всю неделю от Нового года до Рождества я дарю детям небольшие подарки, чтобы было ощущение праздника и волшебства. Самое главное – суметь отвлечь всех, чтобы незаметно подкладывать под елку подарки, с каждым годом – это все сложнее! Но пусть дети дольше верят в чудо, а повзрослеть всегда успеют.

Что пожелаете читателям и слушателям?

Пускай музыка звучит в душе. «С песней по жизни» – чудесный лозунг, потому что он помогает мыслить позитивно, а все мысли материализуются. Всегда вспоминаю притчу, как две мышки попали в кувшины с молоком: одна перестала бороться и утонула, а другая барахталась – и молоко стало маслом, а мышка спаслась. Желаю не опускать руки и мыслить позитивно. Все получится.